Остальные здесь просто живут  - Патрик Несс

Я вскакиваю. Так быстро, что она умолкает на полуслове. Не надев куртку и ничего с собой не взяв, кроме ключей от машины (они уже лежат в кармане), я вылетаю за дверь. Мама не успевает вымолвить ни слова, только потрясенно смотрит мне вслед.

Джаред и Хенна вышли на дорогу. Догоняю их.

– Подвезти?

До дома Хенны ехать секунды три, зато в благодарность она тепло смотрит мне прямо в глаза, когда выбирается из машины. В моей безумной, отчаянной голове вертятся безумные, отчаянные слова любви, но я, понятное дело, молчу. А потом мы с Джаредом уезжаем, хотя его тачка до сих пор стоит около нас. Я сворачиваю в противоположную сторону от его дома.

Он молчит.

Мы едем и едем. Солнце начинает садиться. В этих лесах несчетное количество проселочных дорог, многих даже на карте нет. Можно ехать целую вечность, а вокруг будут только леса да поля, изредка какую-нибудь корову встретишь… или оленя… или даже лося, если очень повезет. Гора то и дело возникает где-то на горизонте: сперва она розовая, потом синяя, а потом превращается в тень, безмолвно следящую за нашими скитаниями.

Наконец я сворачиваю к ледниковому озеру и вырубаю двигатель. Озеро огромное, кристально прозрачное и холодное, как смерть.

– Ты из-за Хенны?.. – наконец спрашивает Джаред.

– Нет, – отвечаю в темноту. – То есть из-за Хенны, конечно. Но не только. И родители, кстати, меня не слишком достали.

– Хорошо, потому что я-то спокойно к ним отношусь. Да, твоя мама меня не переваривает, но это взаимно.

Снаружи стоит удивительно темная ночь. Все-таки над моей частью света очень много звезд – столько я нигде не видел.

– Четыре с половиной недели осталось.

– Ага, – кивает Джаред. – До выпускного.

Он ждет. Я тоже. Проходит еще целая минута, прежде чем я включаю свет в салоне и протягиваю ему руки.

– На что надо смотреть? – спрашивает он.

Я показываю на кончики своих пальцев. Они все в сухих морщинках и трещинах.

– Нейродермит.

– И?

Вырубаю свет.

– Я сегодня на перемене семнадцать раз помыл руки после туалета.

Джаред долго, долго выдыхает.

– Чувак…

Я молчу. Тишина стоит оглушительная.

– По ходу, опять начинается.

– Да ладно, это просто нервы, – отмахивается Джаред. – Экзамены на носу, и эта твоя безответная любовь к Хенне…

– Не нравится мне слово «безответная».

– …ладно, твоя незаметная любовь к Хенне.

Дружески бью его по плечу. Опять тишина.

– А если я сойду с ума? – наконец шепотом спрашиваю я.

Чувствую, как в темноте Джаред пожимает плечами.

– Зато подложишь свинью сенатору.

Мы смеемся. Не слишком весело.

– Да не спятишь ты, Майки. А если спятишь, я буду рядом – и помогу.

На душе сразу становится…

Так, ладно, слушайте. Джареду нравятся парни. Мы все это знаем, он сам рассказывал, хотя официально пока ни с кем не встречался (да и с кем ему встречаться в этой глуши – с каким-нибудь престарелым фермером-извращенцем?). Джаред не любит об этом говорить, а мы и не спрашиваем, где он пропадает вечерами, когда не тусит с нами и не работает. Мы с ним иногда дурачились, было дело (хотя мне нравятся девчонки, а точнее – Хенна), но это потому, что у подростков гормоны играют. В нужный момент на что угодно возбудишься, да хоть на бревно, но сейчас вы должны понять меня правильно: я люблю только трех людей на свете, если не считать этой непонятной истории с Хенной.

Трех людей: Мэл, Мередит… И третий человек – не папа и не мама, нет.

– Хочешь поговорить о безумии? – ехидно спрашивает Джаред.

– Ну да, да… Знаю.

Мир – он вообще сумасшедший, я в курсе. В нем этого добра столько, что мои загоны с дверями, постукиванием, пересчитыванием предметов, мытьем рук и прочим – прямо-таки образец психического здоровья. Джаред по сравнению со мной вообще псих, но вряд ли это мешает ему спать по ночам, вряд ли он из-за этого думает, что лучше бы ему быть…

Ну, вы поняли.

А если не поняли, значит, и не надо.

– Там пума бродит, – говорит Джаред, глядя в окно.

Вздыхаю.

– Угу. Там всегда бродит какая-нибудь пума.

в которой обнаруживают труп хипстера Финна; Сатчел (когда-то она встречалась с Финном) просит Дилана и второго хипстера по имении Финн прогулять школу и пойти вместе с ней к ее дяде-алкоголику и по совместительству – копу, который расследует убийство; тем временем Посланница, заняв новый Сосуд, начинает необходимые приготовления к вторжению Бессмертных.

Городок у нас самый обыкновенный, такой же, как ваш. Школы, семейные рестики, куча машин. Несколько огромных церквей сбились в кучку и пытаются не сильно выделяться на фоне семейных рестиков (ведь спасение души – это так же просто, как куриные крылышки, ага). Еще есть пожарные станции, возле которых стоят таблички с информацией о начале и конце сезона лесных пожаров. Есть полицейские участки с табличками, призывающими автолюбителей пристегиваться за рулем. Есть лесопилка – возле нее стоит знак со злобным политическим каламбуром. Есть стоянки для трейлеров, банки, «Уолмарт», пара синема-парков.

Есть деревья. О-очень много деревьев. Тут ведь раньше был лес.

О’кей, о’кей, в нашей части города деревьев просто неприлично много, а вот синема-парков могло быть и побольше, но мы не жалуемся. Раньше-то местным куда хуже жилось – например, когда в наших краях хипстеры воевали с зомби (правда, я тогда только родился и сам ничего не помню, это мне дядя Рик рассказывал, но он теперь нечасто у нас гостит). Еще был ужас, когда лет восемь назад свежее поколение хипстеров решило изгнать печаль из пожирателей душ (они-то и взорвали здание школы – видимо, то была часть доселе неизвестного экзорцистского обряда). И даже не заикайтесь при мне о той жуткой истории, когда все хипстеры повлюблялись в вампиров, а потом их уничтожили. Дело было пару лет назад. Старший брат Хенны – его звали Тииму – тоже зачем-то ввязался в этот идиотизм и, представьте себе, пропал без вести. С тех пор никто его не видел, но время от времени он шлет семье электронные письма. Исключительно по ночам.

А еще в нашем городе, как и в вашем, люди мечтают. Мечты и чаяния у нас те же самые. Мы такие же конченые, храбрые, лживые, верные, двинутые и нормальные, как все остальные. И хотя в моей семье и среди моих друзей нет никого, кто мог бы стать Избранным (или Светочем Мира, или что там будет модно через пару лет), все же простых ребят вроде меня на свете гораздо больше, чем хипстеров с необычными именами и Высшими Предназначениями (ладно, зря я так, они вообще-то неплохие, эти хипстеры, просто… у них свой клан, и нам туда путь заказан).